Фото Артёма КелареваИ начал маэстро вовсе не празднично:
— Фестивали проводить очень трудно. Я уже давно говорю, что понятие «фестиваль» в Архангельске дискредитировали. У нас фестиваль, это всё, что угодно! Открытие молодёжного туалета — фестиваль. Открывают урну собачью в Соломбале, — делают флешмоб. Это кошмар! И всё это освещается в уже мёртвом, с точки зрения культуры, телевидении — с треском, с воплями…
Что меня удивило на «Европейской весне»: представителей министерства культуры в зале не было, кроме экономического отдела. Депутатов тоже не было: ни областных, ни городских. Отдельных депутатов иногда только вижу на наших спектаклях, это редкость! Я считаю, что они должны знать, что происходит, ведь это именно они выделяют бюджетные средства на проведение фестивалей. Не было никаких организаторов других фестивалей. «Сами можем всё!», — считают они. А вот Володя Резицкий всегда приводил всю свою команду на все значимые культурные мероприятия, происходившие в Архангельске.
Ну нельзя не пропитываться тем, что происходит вокруг! Я считаю, что режиссёры наших театров просто обязаны были посмотреть «Театральную историю». Вот чего я попёрся в центр «Патриот» на спектакль «Он сказал: «Поехали!»? Потому, что я должен пропитаться, я должен знать, что это такое.
Спектакль — позорнейшее явление! Конечно, хорошо, когда ребята идут в самодеятельность. Я рос в то время, когда в каждом учебном заведении были коллективы художественной самодеятельности. Но за одиннадцать дней ставить спектакль?! Когда мы делали театр, я сказал: «Два года мы ничего показывать не будем». Я воспитан в такой системе, что моральное право подняться на 80 сантиметров над зрителем ещё надо заслужить. А то, что я увидел в «Патриоте» — это издевательство! Язык режиссёра — это мизансцена, говорил великий Товстоногов, а тут их просто нет: какие-то плоские, столбовые картинки… Двое ведущих, как полумертвые медузы, ходят. Режиссёр обязан был объяснить, что текст надо доносить до задней стенки зала. Участники не знают, о чем они говорят: они называют имена космонавтов без внутреннего ощущения этих личностей! Спектакль навел меня на мысль, что надо немедленно возрождать самодеятельное искусство!
О социальном бюджете для театров
Я понимаю, что людям трудно покупать билеты на фестиваль, поэтому мы их делали дешёвыми. У нас даже были билеты по 500 рублей. Но если у человека зарплата десять-двенадцать тысяч, то он и по такой цене не сможет купить билет.
Мы все врём, что у нас социальный бюджет. Если учитывать, что сейчас поставить хороший спектакль — дело недешёвое, билет в театр должен стоить, по меньшей мере, две с половиной тысячи. Понятно, что в Архангельске за такие деньги в театр не пойдут. Самое большое, за сколько человек может купить билет в театр, — 500 рублей. Я имею в виду среднего человека. Самое интересное, что к театру тянутся именно люди с небольшим достатком.
Я предлагаю так: мы продаём билет за 500 рублей, а две тысячи нам за него доплачивает государство. Потому, что любой спектакль должен окупаться. Как ни странно, при таком расчёте когда-то денег может понадобиться и меньше, чем сейчас выделяется бюджетом.
Высокому искусству — высокие технологии
У нас нет помещений, подходящих для современного серьёзного искусства. У нас понты одни. Когда Валерий Гергиев приезжал в Ломоносовский театр, он сказал: «Больше я сюда играть не приеду. Акустики никакой». А я добавлю: и «слепых мест» навалом! Когда в АГКЦ ремонт сделали, сколько было хвастовства: «Мы сделали кресла!». А первые три ряда не продают, потому что с них ничего не видно.
Первое, что должно быть в помещении, где есть сцена, — это аппаратура (звук и свет). Ребята перед «Пассажиром» до трёх ночи монтировали свет. Режиссёр по свету впервые в жизни технику 1936 года увидел. И ещё задержали спектакль. У Владимира Варнавы вообще было желание не играть. Алексей Архиповский, когда выступал в Архангельске, даже на поклон не вышел. Он мне сказал, что ему несколько раз хотелось уйти со сцены. А в Северодвинске звук был потрясающий, и там он был совсем другим. Добавлю, что большего халявства в фойе, чем в АГКЦ, я давно не видел. С улицы может зайти кто угодно, однажды мы увидели даже бомжа.
Пока Архангельск не готов принимать больших артистов. На следующий год мы постараемся привезти «По ту сторону греха» или «Анну Каренину» Бориса Эйфмана. Ещё мы бы привезли «Вишневый сад» с Сергеем Маковецким. Я очень хочу, чтобы это получилось, но не всё от нас зависит.