«Прекрасное далёко» — это совместное художественное исследование художницы из Бергена Маргрете Колстад Брекке и архангельского искусствоведа Екатерины Шаровой. Этот проект — взгляд на советский опыт бытия, как снаружи, так и изнутри, а также попытка его осмысления. Это исследование строится вокруг графических работ художника Севера — Ивана Архипова.

Архипов принимал участие в планировке Архангельска, в оформлении Дворца пионеров, Дворца культуры строителей, Дворца спорта, музея деревянного зодчества «Малые Корелы». Он также приложил руку к знаку «400 лет Архангельску».

Это не первый творческий дуэт Маргрете и Катерины. В ноябре норвежская художница приезжала в Архангельск с проектом «Утопия 500», посвящённым 500-летию со дня опубликования «Золотой книжицы» Томаса Мора, — переводить утопический алфавит на кириллицу. На мастер-классе по лоскутному шитью Брекке и Шарова разговорились с Иваном Архиповым об искусстве и советской истории. В этой беседе замысел «Прекрасного далёка» и родился. И продолжил жить после того, как художник ушёл из жизни.

Где эта улица, где этот дом

Мы сидим на полу в одном из «закулисных» помещений Добролюбовки, в котором царит настоящий творческих беспорядок. Там же Катерина раскладывает работы Архипова.

— Здесь собраны работы, в которых Архипов показывает город. Каких-то домов уже нет… — говорит Шарова.

А какие-то есть до сих пор и вполне узнаваемы. На одной из графических работ изображено здание пароходства на площади профсоюзов, которое, правда, больше похоже на высотку.

—  Интереснейшие, интереснейшие работы, — восхищается Екатерина одним рисунком за другим. — Здесь парад Победы, здесь растущий город. Дома, которые уходят, деревянная городская архитектура из местного материала — на смену приходит типовое, неуникальное. Сцены городской жизни, набережная, блики памяти: по Двине идут корабли, детсадовцы идут, держась за верёвочку. Я сама, когда была в детском саду, так ходила. 

На выставке также будут использованы старые фотографии из коллекции художника. Например, фото 1926 года, на котором члены Архгубисполкома принимают парад. На нём еще виден Троицкий собор, который потом будет взорван.  

Особенно сейчас ценны снимки, на которых запечатлены произведения монументального искусства Архипова, которые попросту закрашены.

Уникальные скульптуры из клееной древесины на фасаде Дворца спорта профсоюзов — наследие ушедшей эпохи

— Вот, например, его роспись на Дворце пионеров. Её закрасили новые владельцы, — рассказывает Шарова. — Просто закрасили! Для Архангельска это большая потеря. Та же история — с любительской «реставрацией» уникальной скульптуры из клееной древесины на фасаде Дворца спорта профсоюзов. Это катастрофично для истории искусства и для местной идентичности. Иван Архипов говорил об этом с горечью. В Литве сейчас водят экскурсии по советским произведениям искусства, а у нас… Новое время — это новый иконоклазм. Сначала был взорван Троицкий собор, сейчас пришла рыночная экономика, и искусство предыдущей эпохи не пользуется заслуженным вниманием. При том, что оно могло бы стать средством для развития туризма, как это сейчас делается в Восточной Европе.

Пока мы с Екатериной рассматриваем графику, Маргрете разбирает чемодан. «Неужели, — думаю, — она с корабля на бал приехала?». Но в чемодане у норвежки не вещи, а текстильные арт-объекты — рукотворное полотно, сотканное вручную в северной деревне, и отрез шёлковой ткани в лоскутной технике.

Последнее Брекке создала по мотивам планируемого украшения Краснофлотского моста с птицей Сирин, которое придумал Иван Архипов.

— Это был самый конец 1980-х, и Архипов вместе со своими коллегами запланировал оформить мост деталями из клееной древесины, — объясняет Шарова. — Он нарисовал эскиз, но проект не был реализован, так как начались совсем другие времена.

В своём шитье норвежская художница использует знак пирамиды Маслоу и розу Тюдоров, которая была символом рабочего движения. 

— Есть две причины того, почему работы Ивана Архипова настолько интересны: в них есть качество и особая чувствительность, — рассказывает Маргрете.

Вот эту штуку Брекке создала по мотивам планируемого украшения Краснофлотского моста с птицей Сирин

Надежда — мой компас земной

Я спросила Шарову и Брекке, откуда у женщин, которым мало удалось пожить в то время, когда СССР еще существовал, такой интерес к советской истории и культуре.

— Мне, как историку искусства, интересно изучать то, что касается моей собственной истории, — говорит Екатерина. — Я ещё застала архангельский цирк, ходила туда, когда мне было лет пять-шесть. Застала и демонстрации — я в 1982 году родилась. 

Маргрете советский опыт интересен в первую очередь тем, что он был основан на больших надеждах:

«Я думаю, что многие проблемы, которые актуальны для нас в мире сегодня, до сих пор очень связаны с теми большими мечтами и надеждами, которые вдохновляли социализм. Мне хотелось понять историю понятия „надежда“ в современной культуре. В современном искусстве, особенно на Западе, не очень много надежды, там очень много критики. Попытка построить коммунизм была одним из грандиознейших проектов, основанных на надежде. Я родилась в 1977 году, и наша страна была как бы между рыночной и советской экономикой. Это сильно на меня повлияло. Моя цель — исследовать, какая надежда у нас есть в сегодняшнем мире, и для этого мне необходимо исследовать в том числе и разочарования».