Режиссёр постановки Анастас Кичик перед тем, как погас свет, сказал, что это по сути генеральная репетиция. Премьера же состоялась 29 октября.

«Победительница» стала предпоследней, тридцатой, пьесой драматурга Арбузова. Он опубликовал её 1983 году, за три года до смерти. 

Как и две предыдущие премьеры нового сезона, эта — об одиночестве. Но это одиночество совсем другого толка: без примеси сумасшествия, как в «Блогере» и «Русской народной почте». 

Одиночество героини Арбузова  — успешной женщины, которая в жизни добилась всего, чего хотела, — до обидного обыденное, повседневное и житейское. К сорока годам ни семьи, ни мужа? С кем не бывало! Нет, ну, правда же, бывало: тут не король испанский Фердинанд и не товарищ Ленин мерещатся. 

«Земную жизнь пройдя до половины», она, Майя Алейникова, третье лицо в НИИ, оказывается не в сумрачном лесу, а в коттеджном посёлке в кругу коллег, пьющих шампанское за её 40 лет. И вроде полон дом гостей, а она от неустроенности и неутолённого материнского чувства подумывает удочерить свою молоденькую секретаршу Зоиьнку. И люди кругом, а того, кого надо было, не позвала — не решилась.

Красное платье — эмблема печали

Постановка идёт на основной сцене, хотя, по сути, она столь же камерна, как «Блогер». Из декораций: плетёные из толстой проволоки птицы и белые кубы разных размеров, на которых актёры катаются, как на креслах с колёсиками. И, конечно, — большой экран с видеоинсталляцией: для камерного спектакля мэппинг идеален в плане расширителя сценического и художественного пространства. Да и эффект на зрителя в 90 процентах производит безошибочный. На экране друг друга сменяют караваны перелётных птиц, танцующие скелетики, разбитая чашка, акула в море и почему-то свинья. А когда героиня в красном до пят, появляется из чёрно-белого свечения — дух захватывает!

Птицы в художественно-постановочном смысле тоже многофункциональны: под их крыльями влюблённые герои прячутся, или снимают и несут над головой, как факел, или как воздушного змея. И если «по верхам», то главная героиня ведь — орнитолог. Кроме того, птичий декор «оборачивает» сценическое пространство в кокон пословиц и идиом: «коготок увяз — всей пропасть», «лучше синица в руке, чем журавль в небе», «птица в золотой клетке»… 

Звук, конечно, тоже играет колоссальную роль в концепции спектакля, но тут — всё по Арбузову. Какофония слов: поезд Мурманск-Москва, нефтепродукты в водах Средиземного моря, блондинка сорока двух лет и пропавший щенок, — сохранилась, как по писанному. Не нашли себе места в постановке только японская и корейская поэзия.

Но есть в спектакле и свои звуковые «ноу-хау»: например, хор скелетов, поющих по-английски песенку про суицид.

Дайте только срок!

Майю Алейникову играет актриса драмтеатра Мария Павлова. Мы познакомились с ней, когда делали репортаж о закулисной жизни театра. Тогда, в гримёрной, Мария была эмоциональной, чувствительной и говорила о том, как непросто играть женщину, сделавшую в своей жизни столько нехорошего. На сцену же она вышла — железная, с огрубевшим голосом и характером. С той чисто мужской хваткой, о которой, наивно полагая, что это комплимент, Алейниковой говорят гости.

Любопытный каприз мастера по свету: половина лица героини освещена, половина — скрывается в тени.

Павлова с такими противоречивыми чувствами говорила о своей героине и так её понимала, несмотря на то, что совсем другая, что от её исполнения можно было ждать очень многого. И… возможно, самой малости Павлова зрителю и героине пока недодала. Сорокалетняя сторона получается у артистки на все сто: настолько, что во «флеш-беках» ей не всегда удаётся вернуть ту, прежнюю, еще не огрубевшую Майю. Или так и должно быть? Потому, что о своих ошибках вспоминает героиня, эти ошибки уже совершившая.

Как бы то ни было, мы насчёт Марии Павловой спокойны: дайте только срок. Люди, близкие к театру, знают, что  актёр продолжает совершенствоваться и углубляться в своего персонажа уже непосредственно на сцене. И порой необходимо несколько раз дать спектакль, чтобы, наконец, отыграть по полной.

Обе вместе

А за одно режиссёрское решение Анастасу Кичику хочется аплодировать. В его интерпретации двух героинь — девушку с чемоданчиком и Дашеньку — играет одна актриса — Мария Беднарчик. Причём обеих, совершенно разных, хоть и эпизодических, играет характерно. И, поверьте, это сделано не из экономии, а если и по этой причине, то в результате стало чем-то большим. 

Оба этих персонажа играют в жизни Майи практически судьбоносную роль. Безымянная девушка, сидевшая под памятником Пушкину 23 года назад, когда-то убедила Майю стоять на своём и бороться — ни шагу назад, и пусть говорят, что хотят! Алейникова тогда самой судьбе решила отплатить за неуспех той, другой покорительницы столицы. И, конечно, самой не стать той, кто с одним чемоданчиком, не солоно хлебавши, отправится на целину. А от того и перегибы, и предательство, и карьеризм, и жертвы семьей в пользу высокого места в НИИ. И, возможно, не будь её, ни с чем покидающей столицу, Алейникова и не перемолола бы стольких людей на пути к той самой вершине. 

Дашенька же, напротив, в конце пьесы остаётся единственной надеждой на искупление героини, дочерью, которой у неё не было. Так две девушки становятся двумя жизненными выборами, которые делала и сделает героиня. Тем, что увёл её не туда, и тем, что, возможно, выведет на свет.

И то, что в финале Даша сидит с Майей и ест с ней одну вафлю на двоих, — это, знаете ли, всё-таки утешает.