Фото Артёма Келарева.
Эта чрезвычайная по уровню вовлечения аудитории и глубины проникновения в материал читка «Чайки» (казалось бы, той же самой, что и за день до того — в Молодёжном театре) состоялась в театре драмы 1 июня, буквально за неделю до закрытия 85-го сезона.
Жаль, что так поздно: та скрупулёзность, с которой режиссёр Анастас Кичик подошёл к разбору произведения, требует целой серии подобных встреч. Впрочем, на то, что в следующем сезоне обсуждение «Чайки» продолжится, надеяться можно: на том и сговорились, — но всё равно хотелось бы, чтобы продолжения не пришлось ждать так долго. Уж больно увлекательно.
Чтение прошло в непривычном месте — в фойе второго этажа театра. Все остальные площадки оказались заняты: на них шли репетиции эскизов спектаклей в рамках режиссёрской лаборатории «Рыбный обоз». Даже во время читки «Чайки» из-за массивных дверей зрительного зала доносились голоса и громкие звуки — работа шла полным.
Себе в помощь Кичик вызвал актрис «архдрамы» Наталию Латухину и Анну Рысенко, а также коллегу-режиссёра Алексея Ермилышева. А ещё, конечно, зрителей. Среди которых оказалась и актриса Молодёжного театра, председатель регионального Союза театральных деятелей Наталья Малевинская и директор драмтеатра Сергей Самодов.
Анастас Кичик.
Если читка «Дракона» Евгения Шварца была чистой абстракцией, обращённой к фантазии и внутреннему зрению публики, то разбор «Чайки» было гораздо легче принять за полноценный этап работы над спектаклем. Анастас Кичик провёл читку очень по-режиссёрски: подробно излагая свои взгляды на персонажей и внутренние связи между ними, расставляя акценты и направляя интонации чтецов — указывая, где подбавить отвращения, где нахамить, где усилить комический эффект.
Начал режиссёр с интерактивного краткого содержания пьесы. Как химик по образованию, он выстроил из персонажей-молекул, выбранных из числа артистов и зрителей, соединения любовных и родственных отношений. В этой цепочке химических соединений Аркадина и Тригорин, которого режиссёр сравнил с Пелевиным, послужили катализаторами, спровоцировавшими разрывы старых связей и образование новых.
Наталия Латухина и Анна Рысенко.
Оказалось, что всех кто-то да любит. Не любит никто только учителя Медведенко и хама управляющего Шамраева: они оказались по краям этой цепочки. Сорин вроде бы тоже не у дел в этой неразрывной последовательности. Но он — вершина особого треугольника, в котором за него борются жизнь и смерть. Поэтому, поделился с публикой наблюдениями Анастас Кичик, пожилой хозяин поместья так симпатизирует Нине Заречной. Каждое её появление для него — как укол жизни.
Наталья Малевинская, которую Анастас Кичик попрочил почитать за Машу и за Полину Андреевну, беспрекословно выполняла все режиссёрские рекомендации.
Нашлось на читке место и для споров — впрочем, очень цивилизованных. Самой спорной фигурой, как ни странно, стала Маша Шамраева — влюблённая в Треплева дочь управляющего, которая носит чёрное, нюхает табак и пьёт водку. Так, одна из зрительниц заявила:
«Я вот Машу представляю, как типичного гота!».
Так, за полтора часа, которые пролетели незаметно, режиссёр, актёры и публика успели прочитать и разобрать только первое действие. Между тем, загадок в «Чайке» осталось ещё предостаточно. Напоследок Анастас Кичик заинтриговал зрителей окончательно.
— Вы замечали, что пьеса начинается вопросом: «Отчего вы всегда ходите в чёрном?», — а заканчивается словами: «Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился…»? — спросил он. — Почему Чехов так закруглил? Мистика!