Фото Артёма Келарева.
В пространстве Центра социальных инноваций на базе Архангельского музея художественного освоения Арктики 15 ноября открылась их выставка «Порато баско», что значит «Очень красиво» на северном диалекте. Это современная сказка четырёх женщин — Анны Злотко, Екатерины Шаровой, Устины Яковлевой и Ульяны Подкорытовой.
В июле 2019-го художницы побывали в доме-музее сказительницы Марьи Кривополеновой в деревне Чакола Пинежского района. Под впечатлением от арт-резиденции они создали вышивки, работы из текстиля, керамики, фото- и видеоинсталляции.
Выставку открыла основательница музея «Марьин Дом» — известный архангельский дизайнер Анна Злотко.
— Мы собрались в этом светлом зале, чтобы отметить день рождения проекта «Марьин Дом»: нам исполнился ровно год, — сказала она. — И, думаю, самый главный подарок помимо замечательного музея и арт-резиденции — эта выставка. Добро пожаловать в нашу сказку!
Анна Злотко.А чем ещё, как не сказкой, могла стать выставка-посвящение сказительнице, легендарной Махоньке, Марье Кривополеновой?
Куратору Екатерине Шаровой было важно пригласить художниц, у которых слово «Север» отзывалось бы чем-то родным. И она таких нашла. Тонка, неземная, с лукаво-улыбчивыми глазами Устина Яковлева по материнской линии — из Усть-Цильмы в Коми, а её прабабушка-тёзка бывала и в Архангельске. Магнетическая и характерная Ульяна Подкорытова, казачка по происхождению, росла поблизости от села Абрамцево — там, где у Саввы Мамонтова гостили художники, интересовавшиеся русскими сказками.
— Нам очень важно было, чтобы художницы встретились с Екатериной Зориной, которая в 1980-е годы записала на Пинеге былину про Илью Муромца, — рассказала куратор Екатерина Шарова. — Это совершенно потрясающий цикл былин. И, как выяснилось, Ульяну назвали в честь Ульянки из мультфильма «Волшебное кольцо», в котором Екатерина Зорина исполняла песню. И встреча с ансамблем «Сузёмье» тоже была очень сильным опытом. Нам было важно создать социальные связи с людьми, которые представляют местную культуру. Выставка вырастала сама по себе. Мы поняли, что нужна сказка, с учётом того, что сейчас с Севером происходит. И мы сделали сказку.
Екатерина Шарова.В этой сказке потемневший деревянный лемех с развалин часовни на проспекте Чумбарова-Лучинского, развоплощённый до мусора, даёт импульс для сотворения чуда. Круглый сарафан «синяк» на обычных белых плечиках поёт голосом Марьи Кривополеновой. Ульяна Подкорытова спрятала под ним колонку с записью голоса сказительницы из Пушкинской библиотеки.
— Это не её сарафан: она была меньше, но он взят из соседнего дома, — рассказала художница. — По сути, он обрядовый — в нём и женили, и хоронили. Запись была плохого качества — сплошные шумы. Но когда я вырезала шум, осталась только интонация. И мне кажется, это интонирование гораздо интереснее: чувствуешь какой-то ритм внутренний, он более музыкален. Я туда ещё наложила звук ветра в Чаколе, шаги по лесу.
Серия керамических скульптур «Маковки», на которую Ульяну Подкорытову подтолкнул найденный лемех, оставшийся от разобранной часовни на Чумбаровке, получилась во всех смыслах лакомой. Купола трёх церквушек таинственно блестят, будто наполнены внутренним светом. Спокойно спящие в сверкающих сахарных сугробах, они напоминают об иллюстрациях художника Ивана Билибина, тоже вдохновлявшегося Русским Севером и сказкой.
— Я часто выставляю свои скульптуры выставляю в сахаре, — отметила Ульяна Подкорытова. — Это пошло ещё с моей первой выставки «Ловушка»: там были косички, которые ползут в сахаре. Сахар — это что-то сладкое, на него легко налипнуть. Но здесь он искрится, он такой морозный: его маленькие грани блестят, как снежинки — холодом каким-то веет.
Ульяна Подкорытова стремилась повторить в керамике фактуру, тепло дерева и показать его драгоценность. Эффект драгоценности усиливает мельхиор.
— Это керамика, я её обжигала где-то пять раз, потому что мне всё время не нравился цвет этих куполов, — пояснила она. — Я их ставлю в печь, вытаскиваю, а они коричневые. Потом, блин, они чёрные. Чёрт побери, они синие, не блестят… Какое-то колдовство с глазурью происходило бесконечное, чтобы добиться серебрянности. Хотелось показать деревянную черепицу: её только в вашей области использовали, по всей России больше практически не было городчатого лемеха. Дерево у меня превращается в полудрагоценный материал: бытовое превращается в нечто более ценное.
Акварельный путевой дневник Ульяны Подкорытовой на выставке соседствуют с книгой собирательницы фольклора Ольги Озаровской, которая возила Марью Кривополенову с собой по Европе. А её документально-художественное видео «Порато баско» — целый короткометражный фильм — пожалуй, лучше всего раскрывает, что такое «русский народный галлюценоз», с которым работает художница.
— Я не могу сказать, что мои работы основаны на фольклоре: традиция меня вдохновляет, но я её всегда видоизменяю, — сказала Ульяна. — То есть, я взращиваю свою собственную мифологию, вдохновляясь традицией, но не следуя ей. Видео документальное: все эти звуки, разговоры бабушек, я записала в Чаколе. Но чудо монтажа превратило его во внутреннюю мифологию художника.
Ульяна Подкорытова.В фильме вода, заливающая избы, хранящаяся в сундуках, как приданное, становится мистической силой, колдовским элементом и своеобразным маркером пола. Север воспринимается художницей как женская территория.
— В Чаколе бабушки очень много говорили про реку, — рассказала художница. — Как баба Шура в детстве ходила на реку, поймала там какую-то рыбу чудесную с усами — налима! А потом начинали говорить про смерть: сколько людей в этой реке утонуло, про рыбаков, которых провожали в путь, а потом стояли на берегу и песней призывали назад.
Вода же превращается и в своеобразный маркер пола — женскую стихию.
— Женщины наступают в воду, а мужчины к ней не приближаются, — пояснила Ульяна. — Мужчины уезжают, а женщины остаются заниматься какой-то своей собственной магией. Эта работа на сто процентов связана с феминностью. Но это не активный, не политический, а экологический феминизм, который сейчас очень распространён в Скандинавии, а у нас только набирает обороты. По сути, это просто про girl power. На Севере это испокон веку было. Если Юг — это мужская история: я делала выставку в Баку, и там в основном всё было про мужчин, — то Север — это женская территория.
Ульяна Подкорытова.Если для Ульяны Подкорытовой главным медиумом являются звук и видео, восприятие её работ аудиально: ветер, шумы, старинная скороморошина, — то работы Устины Яковлевой очень тактильны. Ульяна познаёт северную женственность через говор и песню, а Устина — через рукоделие.
Устина Яковлева.И пусть прикасаться к вышивкам и объектам нельзя, но они взаимодействуют с воображаемым осязанием зрителя. Так и представляешь, как подушечки пальцев перекатываются с жемчужины на жемчужину, как их слегка царапает бисер и металлизированная нить.
На домотканом полотне в серии «Вышивки» художница нитью, бисером, жемчугом и кораллом вышила символы. Простые и геометричные, они как будто отдельно взятые элементы орнамента. Но оставленные в одиночестве на полотне, они превращаются в колдовские руны.
— Мне интересна тема круга в последнее время: это какое-то солнце, совершенство, нечто божественное, — объяснила Устина Яковлева. — Я взяла роженицу, — этот символ женщины, плодородия был на «Марьином Доме», — но я вышила её не красной, а металлизированной нитью. Спираль продолжила тему круга. Мне захотелось использовать жемчуг — раньше ведь им вышивали повойники, кокошники. Получилась и раковина, и лабиринт. Я узнала, что на Соловках есть такие лабиринты, и я поняла, что ко мне в процессе работы пришло интуитивное знание, вообще ткань мне всё это задала. Элемент, вышитый кораллом для меня остаётся немного таинственным. Кто-то говорит — это незапаханое поле, это невеста, потому что пусто внутри.
Устина Яковлева.Серия «Круги» — в диалоге с «Вышивками». Золотистые круглые рамки напоминают пяльцы для вышивания или зеркала — и то, и другое опять-таки отсылает к женскому началу.
— На самом деле, это рамки от пластиковых ГДР-овских часов на телевизор, — рассказала Устина Яковлева. — Я их купила на блошином рынке. Они меня натолкнули на то, чтобы продолжить тему круга.
Водопад красных нитей — это и длинные волосы, и кровь, и красная нить в произведении. Одновременно напоминает о «медузах» художницы с пятой Уральской индустриальной биеннале современного искусства.
— Это связано с памятью, — сказала художница, — путеводная нить Ариадны, связь поколений.
Фотографии, сделанные в Чаколе, художница вышила прозрачным, не сразу заметным бисером: красота Севера открывается не сразу, и в очертаниях валунов в пинежском лесу или реки её нужно увидеть.
— Мне хотелось сакцентировать на ней внимание, — пояснила Устина Яковлева. — Самое главное для меня в искусстве — чтобы люди остановились, подумали, остались наедине с собой.
Выставка «Порато баско» будет открыта в ЦСИ-Архангельск до 25 ноября. Добро пожаловать в сказку!