Перечень поправок вызвал массовое обсуждение, не затихающее до сих пор. И всё из-за того, что некоторые пункты российскому обществу, мягко говоря, не совсем понятны. Одна из самых спорных поправок — так называемая «поправка о Боге».

К статье 67 президент предложил добавить такую фразу:

«Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство».

Как понять данную фразу? Зачем в Конституции светского государства понятие бога? Будут ли какие-то опасения для общества из-за данной поправки? Что делать атеистам? Давайте разбираться.

Поправка о боге или …?

По мнению некоторых экспертов, многих людей сбивает с толку формулировка поправки. Доцент кафедры философии и социологии САФУ Илья Верещагин комментирует:

«У нас очень много информационного шума, и люди, когда слышат, что у нас решили бога в Конституцию внести, дальше этой фразы, к сожалению, не копают. И редкий человек будет вчитываться в те формулировки, которые мы будем принимать или не принимать 1 июля. Просто здесь говорится про память предков, которые передали нам идеалы и веру в Бога».

Такую же мысль выражает секретарь Архангельского епархиального управления протоиерей Валерий Суворов:

«В тексте поправки провозглашается, что Российская Федерация признаёт исторически сложившееся государственное единство. Это единство формировалось на протяжении тысячелетней истории, благодаря нашим предкам, которые преемственно от поколения к поколению формировали государственное единство на основе сохраняющихся ими идеалов и на основе их веры в Бога».

То есть, поправка не о боге совсем, а об историческом единстве.

— В поправке не говорится про нынешнюю веру в бога. Это память предков — предки в бога верили, — говорит Илья Верещагин.

То, что предки верили — это мы понимаем и принимаем. Но что от этой веры досталось нам, поколению сегодняшнему? Мы спросили у наших экспертов, как они относятся к этой поправке, чтобы понять, как к ней следует относиться нам. Но мнения разделились.

Илья Верещагин:

«Эта формулировка размещена именно для того, чтобы создать информационный шум и отвлечь граждан от более важных поправок, которые действительно изменят структуру государственной власти в России».

Валерий Суворов:

«Ответ на этот вопрос был лаконично изложен в коммюнике объединенного заседания межрелигиозного совета России и Христианского межконфессионального консультативного комитета от 28 февраля 2020 года. Участники высказали совместную позицию и положительно оценили закрепление ценности религиозных убеждений народов нашей страны, исторически и культурно связанных с представляемыми ими религиями, а также духовной преемственности по отношению к предкам».

Пастор Христиан-адвентистов седьмого дня Михаил Конев:

«Данную поправку поддерживаю и рад тому, что наше общество пришло к такому решению. Основной закон закрепляет эту историческую преемственность не только государственности, но и веры в бога. Для меня это прогресс на пути от безбожия».

Политолог Андрей Чураков:

«На само государство, на саму нашу жизнь это упоминание никак не повлияет. Как жили буддисты по своим традициям, так они и будут жить. Без разницы, есть упоминание бога или нет. И православные не будут устраивать каких-то больших праздников и шествий по поводу того, что Путин вставил упоминание бога».

Принцип светскости и вера в бога

В статье 14 действующей Конституции говорится: 

«Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Многие люди приводят эту статью в качестве аргумента против поправки. Но «поправка о Боге», если внимательно вчитаться, не провозглашает какую-либо религию государственной. Об этом говорит и протоирей Валерий Суворов:

«Принцип светскости государства отнюдь не вступает в противоречие с указанным утверждением. Светскость не является синонимом атеизма. <…> Скажите, не противоречит ли светскому характеру государства то, что в официальной резиденции президента РФ — московском Кремле — исторически присутствуют Успенский собор? А то, что эта религиозная святыня, как и сам московский Кремль, есть исторически сформировавшийся символ, строили который наши предки, исповедующие веру в Бога и завещавшие нам сохранить и передать его потомкам. Это разве можно отрицать? Приди и виждь!».

Пастор Михаил Конев придерживается того же мнения:

«Упоминание бога никоим образом не нарушает принцип „светскости“ государства. Даже наоборот, подчёркивает источники наших идеалов. Говоря о ценности семьи, например. Мы можем уверенно сказать, что бог определил, какой должна быть семья, и упоминание источника — это нормально и правильно. На каком авторитете покоятся устои нашего идеала семьи? На божественном».

Илья Верещагин придерживается несколько иной позиции:

«В моём понимании светское государство не включает в свои законодательные документы упоминание той или иной конфессии или религии, но при этом вполне может работать с религиозными организациями по вопросам гуманитарным, к примеру. Я считаю, что в истинно-светской Конституции упоминание бога все-таки излишне».

Богом хранимая родная Конституция

Первым, кто выступил с данной поправкой, был патриарх Московский и всея Руси Кирилл:

«Если в гимне может быть „Богом хранимая родная земля“, почему об этом не может быть сказано в нашей Конституции?».

Такой аргумент показался нам достаточно странным. Разве можно сравнивать гимн и Конституцию?

— Я считаю, что ни в коем случае нельзя смешивать гимн и Конституцию, потому что гимн является символом, в котором каждая строчка наполнена каким-то определенным смыслом. И если мы исполняем гимн, сочувствуем ему, значит мы подписываемся под каждым словом. А Конституция, поправки в которую мы поддерживаем или не поддерживаем на голосовании, это не символ, а основной документ, Основной закон, от которого дальше отталкиваются все остальные нормативно-правовые акты, — выразил свою мысль Илья Верещагин.

По его словам, формулировка поправки сама больше напоминает гимн, чем пункт основного закона.

Андрей Чураков называет данное сравнение «попыткой всей философии и мировоззрения оформить в политические максимы».

Опасения

Возможны ли у этой поправки негативные последствия? Такие опасения тоже звучат. Не станет ли поправка основой для оправдания деструктивных культов или деятельности сект?

— То, что касается нынешних различных религиозных организаций, которые у нас запрещены, они не могут юридически ссылаться на эту поправку, потому что в ней не конкретизируется конкретный бог. Просто вера в бога. Если бы здесь говорилось, к примеру, о том, что допускается любая вера, без разницы насколько она деструктивна. Тогда они бы могли на это ссылаться, — говорит Илья Верещагин.

Спокоен на этот счёт и Андрей Чураков:

«Если человек атеист, если у него есть научное мировоззрение, он понимает мироустройство именно так, как он его понимает. Вдруг добавили одно слово в Конституции, и это каким-то образом будет его дискредитировать? Нет, конечно».

Что касается опасений атеистов, то их прокомментировал Михаил Конев:

«Мне довелось жить в Советском Союзе, где атеизм был государственной идеологией, и это не помешало мне поверить и выстроить личные отношения с богом. Но тот факт, что общество признает наличие веры в бога и относит её к ценностям, говорит о многом».

Таким образом суть поправки можно свести к трём постулатам:

  1. Россия сохраняет историческое единство, которое передали нам предки вместе с идеалами и верой в бога;
  2. принцип светскости нарушаться не будет, государственной религии не устанавливается;
  3. дискриминация атеистов только на основании упоминания бога в Конституции невозможна.