Двухлетнюю девочку и её старшую сестру воспитывали мать и отец, оба — 1992 года рождения. Мама находилась в отпуске по уходу за ребенком. Отец уехал в соседний регион, планировал работать на одном из местных предприятий. На каком-либо учёте, как неблагополучная, нуждающаяся в помощи, семья не состояла.

Как следует из характеристики, представленной администрацией детского сада, старшая сестра двухлетней малышки посещала садик, но бывали «пропуски по причине: проспали, сделаливыходной, остались у бабушки… Одежда и обувь ребёнка соответствует возрасту и сезону, но иногда девочка имела неопрятный вид и неприятный запах сигаретного дыма… Педагоги не смогли посетить семью, поскольку родители не давали согласие на посещение, всегда находились причины для отказа».

Семья проживала в неблагоустроенном жилом помещении, регулярно посещала пару, годившуюся им в родители частенько приводили в дом к знакомым детей, чтобы те могли помыться.

Объединяло представителей разных поколений отношение к спиртному.

Днём 15 июля 2020 года в очередной раз мама с младшей девочкой, которой только что исполнилось два года, заглянула к старшим знакомым. Узнав, что на её банковскую карту поступило детское пособие, предложила сходить в магазин. Купили спиртное. Хозяева дома пили водку, мать девочки — пиво, а вечером молодая женщина уехала, оставив ребёнка и пообещав вернуться на следующий день.

Малышку уложили спать, но она просыпалась, звала маму. Женщина пыталась убаюкать кроху. Её сожитель был сильно пьян, плач ребёнка раздражал его. Он не мог заснуть и решил «успокоить» девочку.

Взяв чайник, который незадолго до этого вскипел, принялся поливать кипятком сожительницу и малышку. Пока женщина пыталась успокоить девочку, ещё раз вскипятил чайник и принялся снова поливать своих жертв.

Одна из соседок показала, что слышала в ночь, когда произошло преступление, крики боли и отчаянный детский плач, шум.

Другая соседка сообщила, что от шума и криков ребёнка проснулась, вышла в подъезд, встретила свою соседку с ребёнком на руках. Та пожаловалась, что сожитель поливал их кипятком.

Соседки отметили, что пара регулярно выпивала и часто ссорилась.

Преступник дал телефон, чтобы вызвать «скорую». Когда бригада медиков прибыла на место, пьяный виновник трагедии продолжал выражать недовольство, бранился. Врач, оказывавший помощь, попросил его не курить в присутствии ребёнка, но тот в ответ сообщил, что детей ненавидит, требовал, чтобы девочку забрали.

Злоумышленник до недавнего времени работал санитаром в морге, затем трудился охранником, был лишен родительских прав в отношении собственного ребёнка. Злоупотреблял спиртным. Его сожительница официально не трудоустроена.

По версии обвинения, преступник должен был быть осуждён за покушение на убийство двух лиц, покушение на убийство ребёнка, совершённое с особой жестокостью.

Подсудимый настаивал на том, что никому серьёзного вреда не причинил, а убивать и вовсе никого не хотел. Случайно полил водой из чайника. Второй раз чайник не кипятил. Повторял, что в деле приведены его показания, не соответствующие действительности.

У ребёнка диагностировали ожоговые раны 15 процентов тела, признаки ожогового шока, спустя сутки, проведённые в реанимации, девочку перевели в травматологическое отделение. Одна из полученных ран долгое время не затягивалась. Полученные травмы эксперты оценили как вред здоровью средней тяжести. Развитие необратимых последствий предотвратила вовремя оказанная медицинская помощь

В суде интересы малолетней представлял сотрудник органов опеки.

Прокурор, выступая в прениях, привёл показания отца, согласно которым у девочки остались шрамы, она боится врачей, стала заикаться.

Суд первой инстанции действия подсудимого переквалифицировал, признав его виновным в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни, но вызвавшего длительное расстройство здоровья, совершённое в отношении малолетнего, с собой жестокостью (пункт «б» части 2 статьи 112 УК РФ), а действия в отношении сожительницы как умышленное причинение легкого вреда здоровью.

Назначенное наказание — три года лишения свободы в колонии-поселении.

Прокурор обжаловал приговор, посчитав неверной квалификацию содеянного и чрезмерно мягким назначенное наказание.

Примечательно, что без изменений приговор просила оставить и сожительница осуждённого, отметившая, что тот «прекрасно водился и ухаживал за ребёнком… когда случилось (то что случилось) он сразу вызвал „скорую“, поняв что что-то не так». Также сожительница настаивала на том, что преступник не понимал, что поливает её и ребёнка кипятком, потому что был слишком пьян: «водой поливал, потому что ребёнок любит купаться и когда купается, то успокаивается». (орфография и пунктуация сохранены).

Мама пострадавшей девочки в возражениях на апелляционное представление прокурора указала, что осуждённый «ни к кому неприязни не испытывал. Был слишком пьян, не осознавал своих поступков. Претензий не имею. Ребёнок чувствует себя хорошо, никаких последствий после ожога нету». (орфография и пунктуация сохранены).

Областной судотменил приговор суда первой инстанции и квалифицировал действия преступника в отношении ребенка как покушение на умышленное причинение смерти другому человеку, совершенное в отношении малолетнего, с особой жестокостью.

Отягчающим наказание обстоятельством коллегия признала совершение осуждённым преступления в состоянии алкогольного опьянения. Именно состояние опьянения, в которое осуждённый привёл себя собственными силами, вызвало агрессию по отношению к малолетней потерпевшей и привело к совершению насильственного преступления.

Назначенное Архангельским областным судом наказание — восемь с половиной лет в колонии строгого режима.

Приговор вступил в законную силу.