Фото Артёма Келарева.«Ремарка» — кочующий конкурс. В прошлом году его финал прошёл в Красноярске. А в этом десятилетие конкурса отметили в Архангельске.
— Архангельский театр драмы нас буквально спас, — рассказала куратор номинации «Маленькая Ремарка», драматург Мария Огнева. — Конкурс зависит от гранта, и тот театр, в котором мы планировали проводить юбилейный финал, его не получил, и была опасность, что нигде не будет «Ремарки». Спасибо большое архангельскому театру за то, что в короткие сроки всё организовал.
Мария Огнева.Архангельск, как справедливо отметил эксперт «Ремарки», театровед Антон Алексеев, — не чистое поле для современной драматургии. Здесь уже проходил выездной день фестиваля «Любимовка». Но впервые в столицу Севера приехало столько драматургов — авторы восьми из девяти пьес. И после каждой читки проходило обсуждение, где каждый режиссёр или зритель мог сказть драматургу всё, что думает о нём и его героях.
— Этот живой контакт очень важен, — добавила эксперт «Маленькой Ремарки», режиссёр Юлия Каландаришвили. — Часто режиссёр и драматург так впервые пересекаются. Например, мы с Марией познакомились, когда я делала читку её пьесы «Воин». А как актёры любят смотреть на драматургов! Им очень важно это соприкосновение. Они ждут драматурга не как судью, а как маму или папу.
Юлия Каландаришвили.«Маленькая Ремарка» — это конкурс пьес для детей и подростков. Он проходил в двух категориях: «12 минус» и «12 плюс». Эти пьесы оценивали не только эксперты, но и дети и подростки. Где-то их мнения расходились: например, подросткам неожиданно «зашла» пьеса про Зою Космодемьянскую. А где-то сходились: например, «Обнимательная машина» Маргариты Кадацкой одинаково полюбилась и взрослым, и детям.
С этой пьесы и начался трёхдневный марафон читок. Режиссёр «архдрамы» Андрей Гогун всех здорово удивил, когда вместо артистов, с которыми репетировал, пригласил читать по ролям всех желающих.
Ох, и компания же собралась! Девятилетняя Поля, которую отправили на «ретрит» в деревню, — Юлия Каландаришвили. Её мама — драматург из Новокузнецка Инна Ким, папа — педагог дополнительного образования Елена Раменская. Говорящая корова Луша, с которой девочка подружилась, — ученица 21-й гимназии Дарина Савич. Деревенский чудак дед Илья — руководитель детской театральной студии «Девит» Елена Савицкая. Мальчишка Стас, который звонит сам себе, чтобы представить, что это звонит папа, — актриса театра кукол Елена Антушева. Пал Палыч, которого почти до самого конца считают злодеем в этой истории, — студентка-медик Дарья Колобова. И только две роли — тёти Туты, к которой-то Поля и приехала, и её мужа-лётчика Азамата — сыграли актрисы «архдрамы» Елена Смородинова и Тамара Волкова.
Драматурга вдохновила реальная история о знаменитой изобретательнице, женщине с аутизмом Мэри Темпл Грандин. Они придумала аппарат, который позволяет людям с РАС, не терпящим чужих прикосновений, ощутить объятия. Нечто такое придумала и Поля. Но оказалось, что её машина не работает, когда в ней нет коровы Луши. Благодаря нежной дружбе с говорящей, поистине волшебной коровой особенная девочка открывается и людям.
Маргарита Кадацкая.В финале становится отчётливо видна параллель между двумя дружескими парами — маленькой Полей с большой коровой Лушей и большим дядкой Пал Палычем с крохотной мышкой Ванной Иванной. Обнимательная машина из вполне материального объекта окончательно превращается в метафору, и частичку тепла из неё получает каждый.
Вторая пьеса — тоже деревенская, там тоже есть корова. Но она — про алкоголизм. С возрастным адресом «6+». Она называется «Чёрное, белое и настоящее». Драматург Анна Бессчастнова не учит юных зрителей, что такое хорошо и что такое плохо. Она показывает, что настоящее — это ни то, ни другое. Чёрный и белый цвета в пьесе смыслообразующие. Есть чёрно-белая корова Белянка, которую мальчик Виталик стремится спасти от превращения в шашлык, а есть «Беленькая», которая делает из людей чудовищ. И в том числе — из дедушки. Но мальчику предстоит понять, что чудовищ нет, а есть люди. В финале, прозаическую, казалось бы, «чернуху» взламывает чистый поэтический образ молочной белой реки, по которой дедушка уплывает куда-то.
Актриса Архангельского театра кукол Елена Антушева, которая срежессировала читку, призналась, что «влюбилась в пьесу тогда, когда дед не стал трезвенником». Не нашлось зрителей, кто бы сказал, что пьеса — не для детей. Педагог театра кукол Марина Мельницкая горячо приветствовала эту пьесу. Она сказала, не бывает пьес детских или не детских, бывают плохие и хорошие. Эта хорошая, и её читку Марина Владимировна мечтала бы повторить в Малом зале своего театра-дома.
Елена Антушева.Читка пьесы «Летсплей» драматурга Сергея Давыдова проложила мостик к «Большой Ремарке». Потому что она уже для старший подростков и очень понятна взрослым. Таким взрослым, которым хочется, чтобы рядом с ними был другой взрослый, который будет решать все проблемы. В этой постироничной фантазии гика такими взрослыми оказываются подростки. Больше некому, потому что родители сбегают на кибервойну в «танчики» и уходят жить в sims. Начинаясь как разговор об инфантильности и зрелости, пьеса, заворачивая крутое пике, на бреющем полёте пролетает над «хайповыми» темами, зацепляя даже Илона Маска, который в финале прилетает на своей «Тесле», как бог из машины.
Во взрослых пьесах «Ремарки» крепнет абсурд и энтропия. Человеческая жизнь пугающе бессмысленна, и человек в ней словно заперт — будь то в городе N, который периодически накрывает чёрная пурга и терроризирует медведь, который роется в мусоре у театра имени классика (знакомо, не правда ли?), или на почтампте, где каждый получает свою порцию унижения — и сотрудник, и посетитель.
Анастасия Букреева — самый известный драматург из участников шорт-листа «Ремарки» — писала свою «Чёрную пургу», которую прочли артисты Архангельского молодёжного театра, c Норильска. Но вместо него можно подставить любой северный город, который скорее покинешь мертвым, а не живым. Драматург рассказала, что хотела написать о России, но поняла, что о своей родине может писать только через абсурд. Абсурд получился с привкусом хтони. Это хтонь замешана на скуке, а ещё на саднящем чувстве вины. Главный герой — то ли Све́рдлов, то ли Свердло́в — и его родство с революционером Яковом Свердловым, который, как считается, лично санкционировал расстрел царской семьи, никак не подтверждено. Но все спрашивают: не родня ли того самого?
— Этого персонажа я придумала в 14 лет, — рассказала Анастасия Букреева. — Подростком я нашла у своего деда письма от сына Якова Свердлова. Я тогда подумала: «Каково быть сыном палача?». А дальше я стала думать, каково быть сыном народа-палача.
Эту вину, отравляющую землю, как вечная мерзлота, автор выписывает очень по-достоевски — как «все за всех виноваты».
Мнения зрителей о том, реален ли город N или нет, разделились. На позиции его реальности стоял режиссёр Филипп Шкаев, который срежессировал читку.
— Это очень хороший текст, — сказал он. — Они и смешной, и грустный, и страшный. Это не сон, не психоз, это реальность, это так и есть.
Персонажи пьесы драматурга Анастасии Малейко из Челябинска тоже кое-чем поражены, но не виной, не скукой, не чёрной пургой, а анемией. Именно недостатком железа в организме компания Ferrum из пьесы и объясняет «экзистенциальный вакуум», который переживают герои. Им предлагают лекарство — плитки не шоколада, а чистейшего железа. У каждого, кто их пробует, свои «побочки» — кто-то начинает поэтично изъясняться, кто-то — вырезать зайцев. Но в итоге оказывается, что эти аномалии — не реакция на экспериментальные железные шоколадки, а проявившийся вдруг творческий потенциал, который когда-то был задушен. А, значит, ключ к осмысленной жизни не в плитках железа, а в творчестве и закрытии детских гештальтов.
Свой путь от творчества и обратно к творчеству проходит и героиня пьесы «Как я бросила курить» Инны Ким. Она отказывается от искусства, когда отчаивается создать нечто столь же прекрасное, как её неразделённая любовь. Но потом вновь чувствует эту жажду, когда эта любовь причудливым образом возвращается к ней.
Пьеса с дразнящим названием «Переспать с Леной и умереть» Тони Яблочкиной — тоже о кризисе. Можно было бы конкретизировать — о мужском кризисе среднего возраста, но ведь его переживает не только главный герой Алексей, но и все остальные персонажи. Алексей переживает нечто похожее на то, что чеховский дядя Ваня. Подобно тому, как Войницкий восклицал: «О, как я обманут!..», — Алексей сетует, что у него за всю жизнь не было ни одной любовницы, а теперь он уже не знает, как это делается. Всё что мог, он уже сделал, а что не мог — уже поздно. И в том-то и дело, что автор лишает его желаемого, не давая ни первого, ни второго из названия пьесы.
Каждый представляет ад по-своему, но Глеб Планкин в своей пьесе «Почтамт» явно описал его как почтовое отделение. Мытарства героя, младшего научного сотрудника, химика Егора, который горбатится на почте и в службе доставки, могли бы вызывать ужас, но, как ни странно, на читке, которую сделал режиссёр «архдрамы» Михаил Кузьмин, много смеялись. Причём смеялись в ответ на поразительно реалистичный мат, на котором персонажи пьесы буквально разговаривают.
Появятся ли в Архангельске спектакли по прочитанным пьесам, вопрос открытый. На самом деле, скорее всего, нет. «Архдрама», как ни любит читки, но ставить предпочитает классику, «пановцы» медленно, но верно идут туда, где текст не играет главенствующей роли в спектакле. Возможно, театр кукол и мог бы присмотреться — хоть к «Обнимательной машине», хоть к «Чёрному, белому и настоящему». Но появится ли спектакли или нет, не так уж и важно. Потому что читки были самодостаточны. Встреча режиссёров, артистов и зрителей с современной пьесой состоялась.