Напомним, у семилетнего мальчика ДЦП, множественные нарушения в развитии. Семье требовалась помощь — специализированная коляска, на покупку которой читатели «Правды Севера» буквально за несколько дней собрали больше 100 тысяч рублей. Хорошая новость — на днях Ромину «машину» уже доставили в Архангельск! Это очень облегчит жизнь и Ромы, и его мамы.

Но многих читателей взволновала и история самой Елены — выпускницы Североонежского детского дома. Она откровенно призналась, что от матери её забрали в раннем возрасте, а родная бабушка воспитывала собачьей цепью — привязывала к ножке стола, чтобы внучка «не мешала пить»…

«До трёх лет дочка была со мной»

По словам Елены, выросшей сиротой, она не видит смысла общаться с родственниками, так как тёплых чувств между ними никогда не было.

На днях эта семейная история неожиданно получила продолжение — в редакцию «Правды Севера» пришло письмо из Плесецкого района от Ирины Белавиной-Богдановой — биологической матери Елены.

Она оставила в письме свой номер телефона. Мы созвонились, и вот какой разговор состоялся.

— Буквально недавно, 30 марта, я была в Архангельске, привозила гостинцы для внука, — говорит Ирина Викторовна. — Помогала и деньгами — на Новый год, день рождения Ромы переводы отправляла. И то, что Лена с восьми месяцев в детском доме была, — это тоже не так. До трёх лет она была со мной, — поясняет Ирина Викторовна.

По её словам, в середине 90-х она оказалась в тяжёлой жизненной ситуации.

— Мы с отцом Лены не развелись, но расстались. Он уехал в Холмогорский район, в Палово, к своей матери, — рассказывает Ирина Викторовна. — Я осталась одна с детьми. Старшей дочке тогда было четыре года, Лене — три. Работы в посёлке не было. Выживали только за счёт детских пособий… И я позвонила мужу, попросила его забрать к себе кого‑нибудь из детей. На время, чтобы хоть как‑то выкарабкаться. И он забрал Лену.

«Из-за неблагоприятных жизненных условий»

Ирина Викторовна вспоминает, что около года переписывалась с мужем и свекровью.

— Всё у Лены хорошо было. А потом они резко замолчали. И только позже я узнала, что мужа посадили за кражу. А свекровь сдала Лену в детский дом. Без моего ведома! Думаю, она сделала это назло, так как затаила обиду, что мы с её сыном разошлись…

— По словам Елены, бабушка употребляла алкоголь и привязывала её к столу цепью.

— Свекровь выпивала, да. Но чтобы цепью привязывать… Могла она на неделю уйти в пьянку, но у неё было большое подсобное хозяйство. И в доме был порядок, все были сыты…

— А по какой причине вас лишили родительских прав?

— Потому что я Лену не забрала домой, когда мужа посадили. Я объясняла в суде, что сама узнала об этом не сразу. Но меня слушать не стали.

По словам Ирины Викторовны, она попыталась восстановиться в правах на младшую дочь, но ей отказали.

— Из-за неблагоприятных жизненных условий, — поясняет, — у меня не было благоустроенного жилья и достойной зарплаты. Но в то время это были невыполнимые условия. Жить в деревне было тяжело… Я стояла на учёте по безработице. Собирала ягоды, дрова пилила и продавала старушкам в посёлке, чтобы хоть как‑то хлеба и крупы купить. Никто мне не помогал.

— Сколько вам тогда было лет?

— 20 с небольшим… Я старшую дочку в 16 родила, Лену — в 17. Я сама в детском доме выросла. Родители выпивали, их обоих лишили родительских прав. Видать, карма такая у нас…

— А отец Елены?

— Он тоже из детского дома. Когда я родила первую дочь, то так и не смогла доучиться. Жизнь пошла под откос…

— Но остальных детей у вас в детский дом не забрали?

— Нет. Все со мной выросли.

Резинки для волос

По словам Ирины Викторовны, она постепенно устроила свою личную жизнь — вышла ещё раз замуж. Младшему сыну, брату Елены, сейчас десять лет. Он немногим старше Ромы.

— Я работаю в посёлке социальным работником, — говорит Ирина Белавина-Богданова. — Меня здесь все знают. И когда статья в газете вышла, люди спрашивать стали: «Что же это такое про тебя написано?» Мне было обидно.

— А может, это Елена обижена на вас, что оказалась в детдоме?

— А что на меня‑то обижаться? — недоумевает Ирина Викторовна. — Это папе её надо сказать спасибо, а не мне. Знала бы, что так получится, не отдала бы её отцу. Да, забрать из детского дома не смогла — мой грех. Не отрицаю. Прощения у Лены за это просила. Но она, наверное, не считает нужным простить меня.

— А вы своих родителей простили?

— Простила. И отца, и мать. У меня мама — инвалид по зрению, она со мной живёт. Да, ошиблась я в жизни, не скрываю. Действительно выпивала немного… Но выпивать стала, когда погиб мой старший сын. Сестра Лены в то время уже большая была, в училище училась…

— Почему же вы к Лене в детский дом не ездили? Североонежск ведь от Плесецка не так далеко.

— Как не ездила? — удивляется Ирина Викторовна. — Раза два у неё была.

— За всё время?

— Да, нечасто, — соглашается. — Но у меня ещё двое детей на руках оставалось. Я платила алименты на Лену — высчитывали из пособия по безработице, с любого заработка. Не накатаешься… А в Североонежске моя младшая сестра жила. Она Лене помогала.

— Получается, вы расстались с дочкой, когда ей было три года. А сколько Лене было, когда вы приехали навестить её в детский дом?

— В классе третьем или четвёртом она была. Помню, что воспитатели её хвалили: «Лена ваша на всех концертах выступает, поёт хорошо».

— А Лена вас узнала?

— Она обрадовалась. Я со своим отцом, с дедушкой её, приехала. Плакали вместе. Потом пошли в магазин. Помню, что Лена попросила купить ей резинок для волос, заколок красивых…

Да, обида, наверное, у неё уже тогда была. Я почувствовала. Из-за того, что сестра с братом со мной, а её не забираю. Лена понять этого никак не могла.

«Старалась всей душой»

Второй раз, по словам матери, она приезжала, когда дочка была в шестом классе.

— Без тепла ко мне отнеслась, — вспоминает Ирина Викторовна. — Ну, приехала и приехала… Хотя гостинцы взяла, на автобус меня проводила. Не знаю, я старалась всей душой.

— А когда дочка взрослой стала, вы пытались с ней помириться?

— А я с ней и не ссорилась, — говорит Ирина Викторовна. — Это она порой звонила и обзывала меня. Я терпела.

А вот после статьи, когда она так выставила меня, я прямо ей сказала: «Ты обидела меня до края души»… Больше отношения с ней я поддерживать не буду. Мне вот только Рому, внука, жалко…

После этого разговора мы связались с Еленой Белавиной.

— Когда в 18 лет я приехала в Павлово, в Холмогорский район, чтобы своими глазами увидеть место, откуда меня увезли в детдом, сбежалась вся деревня, — вспоминает Елена. — Я столько узнала о своей семье и о своей матери… И эти странные и запоздалые попытки с её стороны показать себя «хорошей» и «заботливой» выглядят сейчас, мягко говоря, нелепо. Думаю, Ирине Викторовне лучше сосредоточиться на том, чтобы быть хорошей матерью для своего маленького сына. А для меня за эти 30 лет матерью она так и не стала. Просто Ирина Викторовна. Просто женщина, которая когда‑то меня родила.