«Кишка у вас лопнула. Бывает»

Как пишет «Правда Севера», в июне прошлого года Лариса Миронова из села Ильинско-Подомское решила проверить своё здоровье и поехала в соседний Сыктывкар на обследование. (Имя и фамилия героини публикации по её просьбе изменены.)

— Мне выдали направление на колоноскопию, чтобы уточнить диагноз, — рассказывает Лариса Дмитриевна. — И поскольку в нашей сельской больнице колоноскопию под наркозом не делают, а процедура эта болезненная, то порекомендовали Сыктывкар. Мол, там всё сделают качественно — бесплатно и небольно. В ту больницу многие из Ильинского ездили. И всегда всё было хорошо…

18 июня 2021 года во время колоноскопии в больнице Сыктывкара у Ларисы Мироновой произошла перфорация кишечника.

— Когда я очнулась от наркоза, то закричала от жуткой боли, — вспоминает Лариса Дмитриевна. — Живот вздулся как шар. Повернуться не могла… Все всполошились. Меня тут же повезли в операционную. Сказали: «Кишка у вас лопнула. Слишком тонкие стеночки. Бывает».

Согласно медицинской статистике, данные можно найти в открытом доступе, частота перфорации стенки кишечника колеблется от 0,005 до 0,63 процента.

Дочь Ларисы Дмитриевны Алла недоумевает, почему её 68‑летней матери не провели предобследование перед эндоскопической процедурой.

— Если «стеночки тонкие», то, может, маме вообще нельзя было делать эту колоноскопию? — говорит Алла. — Ведь у любого обследования, даже самого безопасного, существуют противопоказания. А у мамы так много сопутствующих заболеваний.

Из больницы — в больницу

Ларису Дмитриевну прооперировали.

— Дыру зашили, — по‑простому объясняет она. — Но зашили неудачно. Образовалась непроходимость кишечника. И через два дня я опять попала на операционный стол — установили колостому.

По словам Ларисы Дмитриевны, в больнице она пролежала целый месяц. Всё это время чувствовала себя неважно — температура то повышалась, то снижалась. Швы никак не хотели заживать.

— Было такое чувство, что из больницы я вообще никогда не выйду, — тихо говорит Лариса Дмитриевна. — Полное отчаяние. Всё болит, дышать тяжело и ощущение — никто не понимает, а что дальше‑то со мной делать?

23 июля Ларису Миронову выписали. Она поехала к дочери, которая живёт в Сыктывкаре, но в ту же ночь скорая вновь увезла её в больницу. Правда, на этот раз в другую — в ковидное отделение.

— Оказалось, что лёгкие мои уже поражены на 25 процентов, — рассказывает Лариса Дмитриевна. — Получается, что пневмонию у меня просто проглядели…

И опять месяц на больничной койке — состояние тяжелейшее. К счастью, Ларису Миронову от ковида вылечили. Но швы на животе, по её словам, окончательно так и не затянулись. 2 сентября пациентку перевели из ковидного отделения обратно в ту больницу, где ей делали операции — залечивать швы.

— 29 сентября мне стало чуть получше, — вспоминает Лариса Дмитриевна. — Предложили выписку. Сказали, что надо будет регулярно приезжать на перевязки, наблюдаться.

— Мы сняли маме квартиру рядом с больницей, — поясняет Алла. — Чтобы не утомлять её поездками.

«Лягу — больно, сяду — неловко…»

На протяжении нескольких месяцев Лариса Дмитриевна, по её словам, была как «привязанная» к больнице. Становилось то лучше, то хуже. В январе её опять срочно госпитализировали, но уже в другую больницу, — откачали образовавшийся в ране гной… И, наконец, 3 марта Ларисе Мироновой сделали, как она тогда думала, «завершающую» операцию — закрыли колостому.

— У меня долго держалась температура. И по‑прежнему всё болело. Только теперь ещё сильнее. На бок лягу — больно, сяду — неловко, — вспоминает она. — Я жаловалась. Но мне говорили, что «это нормально» и скоро, мол, «всё должно пройти».

23 марта Ларису Миронову выписали окончательно. Перед отправкой домой, по её словам, провели контрольное УЗИ. Вердикт — без патологий.

— Но я в Сыктывкаре прожила ещё неделю, — рассказывает Лариса Дмитриевна. — И перед тем как ехать в Ильинское, решила сходить в поликлинику к хирургу. Для уверенности, так как чувствовала себя по‑прежнему плохо. Посмотрели меня: «Всё в норме».

Дочь повезла маму на машине домой. По пути Ларису Дмитриевну, по её словам, растрясло.

— Дорога была настолько разбитая, что я еле доехала до Ильинско-Подомского — боль не утихала, — говорит она. — Терпела из последних сил, обезболивающие пила. Но чувствую — не могу больше. Пошла в нашу местную больницу, на приём к хирургу. Доктор живот пощупал: «Что‑то непонятное, давайте‑ка на рентген…»

Жуткий сюрприз

На рентген Лариса Миронова отправилась вместе с дочерью.

— За результатом вызвали именно меня, а не маму, — вспоминает Алла.

Говорит, что уже когда заходила в кабинет, то предчувствовала — что‑то не так… Но даже предположить не могла — насколько не так.

На рентген-снимке Алла увидела огромные ножницы — внутри своей мамы.

— В глазах потемнело, ноги подкосились, — говорит она. — Страшный сон какой‑то. Получается, эти ножницы в животе у мамы просто забыли, когда закрывали ей колостому…

По словам дочери, обнаружив жуткий сюрприз, маме дали направление… в Сыктывкар.

— Обратно, в ту же самую больницу! — еле сдерживает эмоции Алла. — Мол, поезжайте туда, где вашу маму оперировали. Пусть там всё исправят. По плохой дороге, в такую даль…

Но мы решили, что поедем в Котлас, в центральную городскую больницу. Без всякого направления. Не помню, как пролетели эти 100 километров… К счастью, в Котласе маму госпитализировали сразу.

— Операцию мне делал заведующий отделением Павел Анатольевич Рыжков. Спасибо ему. Спас, — говорит Лариса Дмитриевна. — Ножницы достали. Оказалось, что в полости живота у меня скопилось много гноя. Вся больница потом приходила на меня посмотреть и удивлялась: «Это та самая пациентка с ножницами в животе?»

Второй день рождения

Лариса Миронова пролежала в больнице ещё две недели. И только 29 апреля вернулась домой. Говорит, до сих пор не верит, что её десятимесячное мытарство по больницам завершилось — пять операций остались позади.

— Как вы себя чувствуете сейчас?

— Да вроде ничего, — вздыхает. — Главное, что я осталась жива…

За это время Лариса Миронова очень ослабла, похудела на 20 килограмм — с 68 до 48. По её словам, она просила котласских докторов подарить ей «ножницы» на память, но извлечённую улику не отдали. В больничной выписке осталось описание страшной находки — «зажим типа Бильрота».

— Это кровоостанавливающий зажим, размер его — сантиметров двадцать, — говорит Алла. — Я иногда с ужасом думаю, а если бы эти ножницы тогда в машине, по дороге домой, когда мы по кочкам скакали, «зашевелились» и проткнули бы маму изнутри…

Так вышло, что операция по извлечению металлического зажима и день рождения Ларисы Дмитриевны практически совпали. Её дети теперь уверены — их мама родилась заново.

Пациент как «бюро» находок?

Случай, который произошёл с жительницей Вилегодского района — страшный, но в медицинской практике не уникальный. Интернет наводнён историями о подобных «находках».

Так, например, в 2017 году в Красноярске хирург так же забыл извлечь зажим из тела пациентки после полостной операции — она проходила с ним полгода…

В Башкирии пациент 17 лет носил медицинский зажим в брюшной полости. Обнаружили это только в 2015 году, когда пациента госпитализировали с сильнейшими болями. Оказалось, за эти годы стенка его кишечника сгнила, металлический зажим проткнул внутренние органы. Родные взыскали с больницы полмиллиона рублей, но спасти главу семьи не удалось.

Пожалуй, самый шокирующий случай с забытыми «вещами» произошёл в Германии в 2009 году — в теле 74- летнего пациента врачи «потеряли» сразу 16 инородных предметов.

Семья Ларисы Мироновой собирается в суд.

— Таких случаев быть не должно, — уверена дочь пострадавшей пациентки. — Мы хотим, чтобы в больнице извлекли урок, насторожились и… научились элементарно считать. Ведь существуют правила — перед операцией заполняется ведомость, куда вписываются все инструменты, которые будут использоваться. А после операции все эти предметы пересчитываются. И количество их должно совпасть!

«Это вопиющая халатность»

По словам юриста Александра Сухих, к которому семья Ларисы Мироновой обратилась за помощью, забытые в теле пациента медицинские инструменты, салфетки, бинты — это вопиющая халатность.

— К сожалению, с подобными ситуациями я сталкиваюсь не впервые. Например, у одной из моих клиенток в Архангельске при выполнении кесарева сечения забыли салфетку в брюшной полости, — говорит Александр Сухих. — Суд состоялся. В пользу пострадавшей взыскано 500 тысяч рублей.

Обращались люди и с жалобами на врачей-ветеринаров. Женщина привела собаку в ветеринарную клинику, собаку прооперировали, но вскоре животное скончалось. И когда хозяйка пошла с исковым заявлением в суд, то в рамках судебного заседания была назначена экспертиза, установившая — при операции в теле животного забыли салфетку. Из-за этого начался абсцесс. С ветеринарной клиники также взыскан моральный вред и расходы, связанные с лечением животного.

И таких «забывчивых» ситуаций, по мнению Александра Сухих, много. Пострадавшие просто не всегда обращаются в правоохранительные органы, не всегда идут в суд и не рассказывают публично о том, что с ними произошло.

Что касается истории с ножницами, по словам юриста, в правоохранительные органы, прокуратуру, следственный комитет в ближайшее время будут поданы заявления.

— Надеемся, что последует проверка и будет решён вопрос о возбуждении уголовного дела за халатность либо причинение вреда здоровью в связи с оказанием неквалифицированной медицинской помощи, — говорит Александр Сухих. — Необходимо взыскивать и моральный вред. Пациентка длительное время ходила с ножницами в животе, подвергала свою жизнь опасности и испытывала многочисленные страдания.

Вопросы, по его мнению, вызывает и квалификация специалистов, которые проводили послеоперационные обследования Ларисы Мироновой.

— Как можно было во время УЗИ не усмотреть огромные ножницы внутри пациентки? Это же не ниточка, которую вытащить забыли…