Третий выпуск «Смыслов Арктики» мы решили посвятить полярнику, образ которого прочно врос в городской фольклор Архангельска и отразился на культуре всего постсоветского пространства — Георгию Яковлевичу Седову.

Самым известным событием в жизни полярника принято считать Первую русскую экспедицию к Северному полюсу 1912–1914 годов, стоившую её организатору жизни. Своей главной цели экспедиция не достигла, из-за чего в истории образ полярного исследователя Георгия Седова несколько теряется на фоне других событий начала ХХ века, а его роль получает порой самые противоречивые и неоднозначные оценки среди наших современников.

Так кем же был прообраз книжного капитана Татаринова — Георгий Седов? Капитан-неудача или непонятый герой вне времени? Как Георгий Яковлевич повлиял на современность и освоение Арктики в наши дни? Насколько эта личность актуальна в сегодняшних реалиях? Обо всём этом мы поговорили с директором Северного морского музея Евгением Тенетовым.

Все эпохи мореплавания в одном пространствеВсе эпохи мореплавания в одном пространстве

Выбор нашего собеседника был совершенно неслучаен. Именно Северный морской музей занимается историей арктических исследователей, великих мореплавателей, проводит выставки, посвящённые в том числе и Георгию Яковлевичу Седову, а также его товарищам по фатальной экспедиции 1912–1914 годов.

Беседа с Евгением Тенетовым проходила в окружении моделей парусников, пароходов, атомных подводных лодок, различных книг на морскую тематику, картин. На столе лежала пара трубок в том числе и одна «голландка», а из угла на нас суровым взглядом взирал бюст Петра Великого.

Кабинет небольшой и даже тесный, но главное в нём не физический размер, а его наполнение. Здесь можно увидеть самые разнообразные предметы, которые делают небольшую комнатку почти бескрайним, каким-то ирреальным пространством, в котором переплетаются все эпохи мореплавания. Дополняет общую картину холодок — в кабинете директора музея, откровенно говоря, холодно, чувствуется лёгкое дыхание Арктики. Однако за интересной беседой про него быстро забываешь.

Минимум три памятника, связанных с Георгием Седовым, окружают Северный морской музей: бюст на Аллее Героев Арктики, деревянная инсталляция с ездовыми собаками и недавно открытый ахтерштевень шхуны «Святой мученик Фока».

Как оказалось, есть и ещё один важный памятник, о котором многие даже не задумываются, хотя видят его регулярно — сама Красная пристань. Именно с неё, тогда ещё именуемой Соборной, в августе 1912 года уходил в своё последнее путешествие Георгий Седов. Именно на неё спустя два года вернётся «Святой мученик Фока». Разговор решили начать с того, что ещё интересного есть в музее, связанного с Георгием Яковлевичем и его экспедиционной деятельностью.

Евгений ТенетовЕвгений Тенетов

— Евгений Анатольевич, какой самый значимый и ценный экспонат, посвящённый Седову, сегодня имеется в распоряжении музея?

— Так получилось, что у музея имеется довольно приличный пул предметов, связанных с экспедиционной деятельностью Георгия Седова. Они даже может быть сопоставимы по ценности с коллекцией Российского государственного музея Арктики и Антарктики, расположенного в Санкт-Петербурге, а в чём-то его даже превосходят. Даже причал, на котором расположен наш музей, является своего рода предметом, связанным с экспедицией Седова. 

Фото с открытия ахтерштевня шхуны «Святой мученик Фока» на Красной пристаниФото с открытия ахтерштевня шхуны «Святой мученик Фока» на Красной пристани

У нас есть уникальный, без преувеличения, предмет — ахтерштевень шхуны «Святой мученик Фока». Он был обнаружен ещё в начале 50-х годов — это нам недавно удалось выяснить в Северодвинском краеведческом музее благодаря археологической зарисовке. Раскопан ахтерштевень был летом 1984 года. Это единственная и самая крупная сохранившаяся деталь от шхуны Георгия Седова.

С точки зрения важности для арктической историографии важна коллекция цветных диапозитивов Николая Пинегина. В некоторых других музеях страны, например в Севастополе и Санкт-Петербурге, можно встретить буквально по несколько экземпляров, но основной объём их находится именно в коллекции Северного морского музея в Архангельске.

Ценность этих диапозитивов заключается в том, что это одни из первых цветных кадров, сделанных в Арктике. Именно Николай Пинегин, участник экспедиции Седова, стал пионером цветной арктической фотографии.

Фото Пинегина Н.В. Полярные маки. Стеклянный цветной диапозитив из экспедиции Г.Я. Седова к северному полюсу 1912-1914 гг. Из коллекции Северного морского музеяФото Пинегина Н. В. Полярные маки. Стеклянный цветной диапозитив из экспедиции Г. Я. Седова к северному полюсу 1912–1914 гг. Из коллекции Северного морского музея

Ранее многие из этих кадров не публиковались, и наш музей впервые ввёл их в научный оборот, показал широким массам в книге «Долгая выдержка», которая недавно была издана повторно.  

Эти снимки важны не только своей неопубликованностью или тем, что они цветные, но и тем, что они показывают экспедицию начала ХХ века во всех её бытовых подробностях, её арктическую повседневность. Они позволяют современному человеку погрузиться в быт экспедиции того времени.

Мы немного отвлекаемся от вопроса, добавляет Евгений Анатольевич.

— Стоит отметить, что экспедиция Седова — это одна из последних больших экспедиций на парусных судах. Были, конечно, и в 20-е годы экспедиции, но не столь масштабные, не столь громкие, хотя, может, по научным результатам более продуктивные.

Тем не менее экспедиция Седова стала очень звучной и громкой, и в 30-е годы отношение к личности Седова и его экспедиции было раскручено до небывалых высот! Его именем назывались целые посёлки, улицы. Седов стал символом освоения Арктики. Благодаря книге Вениамина Каверина «Два капитана» и деятельности Николая Пинегина, посвятившего остаток жизни популяризации личности Седова и его экспедиции, Георгий Яковлевич был возведён до предела почитания. Причин тому много.

Дело в том, что в 30-е годы в Советском Союзе тема полярников и арктических исследователей была невероятно популярна. Сегодня сложно представить, что с ней сопоставимо. До полёта Гагарина полярники были, пожалуй, главным прообразом идеального советского человека, сражающегося со стихией. И среди полярного нарратива Седов был как Бог Отец, а остальные были как апостолы.

Это была попытка сакрализации темы, что в коммунистическом практикуме было нормально. Из-за этого на какие-то очевидные огрехи экспедиции и особенности личности Седова никто не обращал внимания.

Он должен был быть идеальным полярником. Причём вокруг него был сформирован определённый, почти библейский образ мученичества, жертвы, благодаря которой одновременно сакрализировался и сам Северный полюс.
Георгий Яковлевич Седов. Фото Северный морской музейГеоргий Яковлевич Седов. Фото Северный морской музей

— Разве он шёл на полюс не к годовщине Дома Романовых? Как-то не складывается.

— Там много чего не складывается. Из него пытались сделать такого «арктического большевика», сына нищего азовского рыбака. Это всё очень серьёзные параллели.

Безусловно, сыном рыбака он был. Но никто в советской историографии этой экспедиции и Арктики не упоминает о том, что экспедицию Седова укомплектовали правые монархисты, октябристы и черносотенцы.

Дело в том, что тогда, к 1912 году, правое крыло Государственной Думы сильно проигрывало кадетам и социал-демократам, меньшевикам. Их становилось всё меньше и меньше. Соответственно, становилось всё меньше и их влияние на Думу. Партия власти теряла свои позиции. Именно это правое крыло Госдумы сформировало «Седовский Комитет» и благодаря поддержке издательского дома «Новое Время» Михаила Суворина, ультраправого журналиста и медиамагната, поддерживали Седова и собирали средства для экспедиции.

«Новое время» публиковало с Георгием Яковлевичем интервью, хвалебные статьи, а левая газета «Речь» партии конституционных демократов рисовала на Седова карикатуры и писала разгромные статьи, о том, что экспедиция не подготовлена, что это шапкозакидательский проект.

Седов стал своего рода инструментом политической борьбы. Никаким большевиком он, конечно, не был. В этом плане достаточно почитать дневники, которые он вёл скрупулёзно, буквально по ролям. Например, то, как экипаж отмечал Рождество на «Святом Фоке»: прежде чем приступить к основным праздничным мероприятиям, команда произносила огромное количество тостов за Государя Императора и за всех спонсоров поимённо.

Они даже переименовали «Святого Фоку» в «Михаила Суворина» — в честь основного спонсора экспедиции. Историю пишут победители, поэтому у большевиков было право писать так, как им было удобно. Вот и получился некоторый перекос.
Проводы экспедиции Г.Я Седова. Фото Северный морской музейПроводы экспедиции Г.Я Седова. Фото Северный морской музей

— В подобной ситуации очень сложно найти баланс. Как вам это удалось при работе над книгой и выставкой?

— Мы в музее категорически против очернительства Георгия Яковлевича Седова в духе: «Он ничего не подготовил и тащил людей на смерть». Часто можно встретить такие безумные высказывания в Интернете. Также мы против возведения личности Седова до какого-то идеала.

Седов — это личность очень интересная и неоднозначная, многоплановая по своему складу, даже авантюристичная. Однако если посмотреть на авантюризм в его первоначальном значении — «аvanti» (от итал. «вперёд»), то получится, что речь в нём идёт о людях, которые ведут вперёд, двигают мир своими ногами.

Если бы все в точности рассчитывали свои возможности на калькуляторе, то никто бы никуда просто не пошёл. Ведь любой расчёт рисков в итоге приводит нас к одной мысли — лучше тогда вовсе ничего не делать.

У Пинегина была фраза, которая лучше всего, на мой взгляд, отражает организацию всей экспедиции Седова и его характер: «Все его планы рассчитаны на подвиг». Он во многом рассчитывал на чудо, на авось. Это безумно, неправильно и несерьёзно.

Конечно, у всех исследователей Арктики прошлого и настоящего перед глазами всегда был пример Фритьофа Нансена, организовывавшего все свои экспедиции очень качественно, скрупулёзно. Это идеальный пример организации экспедиций, которые всегда получались и приносили результаты. Седов, в отличие от Нансена, авантюрист. Этим он и привлекателен по сей день.

— А чем сегодня ещё объясняется большой интерес к фигуре Седова?

— Я не знаю. А сегодня есть ли большой интерес к фигуре Георгия Седова? У нас в городе это чувствуется, потому что музей активно продвигает эту тему. Книги издаём, ахтерштевни ставим, а так… Если бы был большой интерес, то отремонтировали бы набережную Седова. Ведь уже было и 140 лет Седову, потом 145 лет, и 110 лет с момента возвращения экспедиции в этом году. Как-нибудь кто-нибудь это отмечал?

— То есть вы считаете, что сегодня интереса к этому человеку нет?

— Да, я считаю, что его нет. Просто мы этим занимаемся, и это так звучит в инфополе, будто бы это кому-то надо. На самом деле это отзвуки рекламы нашего продукта: книги, выставки. Я не чувствую интереса к Седову. 

Хотя, в современной политической ситуации стоило бы обратить на эту фигуру пристальное внимание.

— Почему?

 — Потому что Георгия Яковлевич происходит из хутора Кривая Коса области Войска Донского, сегодня это посёлок Седово Донецкой народной республики.

Седова планировали изобразить на купюрах ДНР. Фото из открытых источниковСедова планировали изобразить на купюрах ДНР. Фото из открытых источников

Собственно в ДНР Седов — это один из важнейших героев истории, которого даже собирались изобразить на купюрах республики. Для меня довольно странно, почему Седова до сих пор не подняли на щит. Это было бы актуально и подчёркивало связь Севера, Арктики и новых регионов. Это фигура, которая объединяет страну. 

Также фигура Седова подчёркивала бы роль Архангельска как «ворот в Арктику». Сегодня ведь очень модно всё доказывать через историю — фигура Седова и его деятельность в этом смысле прямое историческое доказательство.

— Чем ещё примечательна деятельность Георгия Яковлевича помимо последней экспедиции? Какие достижения могли бы раскрыть его как исследователя?

— Георгий Яковлевич был гидрографом. Помимо экспедиции к Северному полюсу он также принимал участие в ещё двух арктических экспедициях: на Новую Землю, где он занимался картографией и в экспедиции на реку Колыму. Нельзя сказать, что это были прорывные истории. Имя Георгия Яковлевича навечно связано с последней экспедицией. Его главный научный вклад также связан с походом на Северный полюс.

С ним на борту находились два начинающих учёных Владимир Юльевич Визе и Михаил Алексеевич Павлов — будущие светила арктической науки, трудами которых пользуются до сих пор. Например, трудом Визе «Арктические моря Советской Арктики», которые сейчас переиздаются почему-то под названием «Российской Арктики» — это выдающийся учебник 1948 года, который, несмотря на идеологические вставки, помогает обучать современные поколения исследователей Арктики.

Михаил Алексеевич обнаружил в Арктике серебросодержащее свинцово-цинковое месторождение, которые мы сегодня знаем как Месторождения Павлова. Результаты походов по Новой Земле дали важные результаты в минералогии, гидрографии, геологии.

А вообще стоит сказать, что эти три знаменитых пропавших экспедиции Русанова, Брусилова, Седова, весь этот скандал с их одномоментным исчезновением в одном году — невероятно громкая история, которая послужила толчком к развитию арктической науки с точки зрения изучения льдов и расстановки в Арктике радиостанций. Именно тогда стало понятно, что без радио в Арктике делать нечего.

Первый радиоконтакт в Арктике случился между барком «Эклипс» и транспортом «Таймыр». «Эклипс» тогда как раз искал экспедиции Русанова, Брусилова и Седова, а «Таймыр» с «Вайгачом» шли из Владивостока в Архангельск. Если бы тогда не произошло этого радиоконтакта, то они бы тогда тоже все могли потеряться. Радио в Арктике — важнейшая история. 

Фото Пинегина Н.В. Морской лёд в апреле. Бухта Фоки, архипелаг Новая Земля. Весна 1913 года. Из фондов Северного морского музеяФото Пинегина Н. В. Морской лёд в апреле. Бухта Фоки, архипелаг Новая Земля. Весна 1913 года. Из фондов Северного морского музея

В следующей части нашей беседы мы продолжим обсуждение личности Георгия Седова и его вклада в современную науку.  Мы расскажем, почему Георгий Яковлевич не захотел возвращаться из смертельного похода на Северный полюс. Обсудим с Евгением Тенетовым, как ещё повлияла на нас и исследование Арктики эта выдающаяся историческая личность? Как образ старшего лейтенанта Седова отражается сегодня в общемировой культуре и с чем это связано?

Обо всём этом мы расскажем в следующем выпуске «Смыслов Арктики».